Юбилеи
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ Н. Н. ГРИН
О А. Г. МАЛЫШКИНЕ
В опубликованных в 1972 г. отрывках из мемуаров Н. Н. Грин (1) есть упоминание о А. Г. Малышкине. Нина Николаевна сообщает о литературных пристрастиях Александра Степановича Грина:
«Среди молодых русских прозаиков серьезно привлекали его внимание Малышкин, Булгаков, А. Толстой, Фадеев, Катаев, Ильин, Федин» (2).
Нина Николаевна Грин. Жена писателя А. С. Грина. Фото 1920-х гг. Из фондов феодосийского музея А. С. Грина. После смерти А. Грина, в 1933 г., когда Нина Николаевна пыталась долгое время безуспешно опубликовать неизданные рассказы писателя в Москве, судьба столкнула ее с А. Г. Малышкиным, в то время сотрудником редакции журнала «Новый мир».
Рассказы А. Грина «Бархатная портьера», «Комендант порта» и другие Н. Н. Грин отнесла к М. Шагинян в «Новый мир», и они обе пошли с вопросом о публикации к одному из редакторов журнала А. Г. Малышкину. Знакомство состоялось, рассказы А. Грина при содействии А. Г. Малышкина были напечатаны. В 1954 году Н. Н. Грин дополнила свои воспоминания до настоящего времени не опубликованной главой «Об А. Г. Малышкине и многом другом», где отражен этот эпизод ее собственной биографии и судьба творческого наследия А. Грина, выражены теплые чувства к А. Г. Малышкину.
Н. Н. Грин вспоминает свой визит к писателю в редакцию «Нового мира» и последнюю встречу с ним:
«В кабинете, освещенном одной настольной лампой под зеленым абажуром, полном книг, нас приветливо встретил человек невысокого роста с интеллигентным, нервным и добрым лицом. Посидели с полчаса, говоря об ушедшем А[лександре Степановиче Грине]. <...>.
Прошло года два. Зимой 1934 года была я в гостях у Паустовских. Жил он тогда еще с Екатериной Степановной на Пушкинской улице, 20. Сидели в одной из комнат, уютно и нестройно разговаривая. Звонок. И через несколько минут входит А. Г. Малышкин, — видно, что немного навеселе. Остановился в дверях, посмотрел вокруг, подошел ко мне и, неожиданно встав на колени и целуя мою руку, воскликнул: «Ассоль! Но почему же ты седая?». Словно он мне в сердце вонзил нож. Вдруг с непомерной остротой, какая приходит только наедине с собой и тогда заливаешься слезами, я почувствовала, что Александр Степанович потерян мною навсегда. Мне казалось, что кровь струится из сердца, то слезы струились из глаз.
К нему подскочили гости и стали его поднимать и бранить, что он напугал и обидел меня. Никто не понял, что этими словами он раскрыл мне запечатанное сердце, заставив на мгновение пережить все прекрасное прошлое и снова потерять его. Как же мог он напугать или обидеть меня?
Своими словами он заставил меня почувствовать, как сердце мое согревало и освещало жизнь Александра] С[тепановича], значит, недаром я прожила на земле.
Все так накинулись на Малышкина, что он почувствовал смущение и действительно стал извиняться. «Вы мне сделали хорошо, не извиняйтесь...» — только и могла сказать я. Ночью, провожая меня домой, А[лександр] Георг[иевич] снова просил прощения, что, видимо, своими словами он напугал меня. Был он уже совершенно трезв, и я спокойно рассказала ему все, что сделалось в моей душе от его слов. Расстались мы с чувством душевного тепла и понимания друг друга, — было в нем что-то от людей Александра Степановича.
На следующий год, приехав в Москву, о я узнала, что Александр Георгиевич умер (3) во время операции рака желудка. Тепла для меня память об этом человеке, которого я знала так мало, но который хорошо любил Александра Степановича» (4).
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Н. Н. Грин. Из записок об А. С. Грине. — В кн.: Воспоминания об Александре Грине. Л., Лениздат, 1972, с. 322-366.
2. Там же, с. 401.
3. Здесь допущена неточность: А. Г. Малышкин умер в 1938 г.
4. ЦГАЛИ, ф. 127, оп. 3, ед. хр. 17, л. 96-104. Публикуется впервые.
Публикацию подготовила Л. Полукарова.
Опубликовано: «Пензенский временник любителей старины», № 4 — 1992,
с. 16-17.